"Une voix noire" Serge Lutens: хищный цветок

"Une voix noire" - "Черный голос" - мсье Лютен посвятил певице Билли Холлидей, которую я совершенно не могу слушать, ну, не люблю я джаз, хоть убейте меня… Зато Лютен явно упивался ее голосом, и Билли любила гардению, и спасибо Билли за это.
Вот пресс-релиз, он подробен, сложен, прекрасен, его надо читать, его интересно читать: http://www.fragrantica.ru/news/Serge-Lutens-Une-Voix-Noire-917.html
А я скажу о личном знакомстве с этим ароматом. Пока скорее о дегустации, ибо что такое 5 мл? Особенно когда речь идет о чем-то настолько манящем, восхитительном и упоительном.
Этот аромат уже сравнивали с благоуханием хищных цветов, заманивающих насекомых, а я добавлю от себя - и с веселым хрустом пожирающих (да, цветы не хрустят насекомыми, обычные хищные цветы, но этот цветок хрустит, причем весело, а если поймал особо красивую бабочку, то еще и ухмыляется).
Этот аромат - для меня родственник сразу трех (!) очень любимых мною ароматов - трех составляющих моего парфюмерного "я"! - "Tubereuse Criminelle" Serge Lutens, PG17 Tubereuse Couture" Parfumerie Generale и "Poison" Dior (причем старая версия, густая, убийственная). Они все пахнут туберозой, только по-разному: в "Tubereuse Criminelle" тубероза с привкусом металла и крови, вначале почти невыносимая, постепенно становящаяся все нежнее, и под конец уходящая почти что в жасминовую негу; "Tubereuse Couture" - откровенно сексапильная, та самая тубероза, о которой говорили, будто ее аромат может возбудить даже девственницу (и якобы девственницам не рекомендовалось украшать прическу цветами туберозы - якобы, поскольку информация эта, пусть часто повторяющаяся, но из неизвестного мне источника), к тому же в "Tubereuse Couture" есть земляничная нота, а я обожаю земляничные коты, если они не отдают химией, а тут она предельно натуральна; "Poison" Dior - тубероза с медом и лесными ягодами, а так же душистой смолой. В общем, тубероза… Но тубероза и гардения близки по звучанию. Часто парфюмерные критики сетуют, что аромат с заявленной гарденией пахнет туберозой - или наоборот.
В "Une voix noire" - и гардения, и тубероза, но гардения более ярко выраженная, вместе с той самой своей неприятной ноткой, которую парфюмеры обычно стараются "убить", а мсье Лютен в своих парфюмах старается подчеркнуть - как аналогичные "неприятные", но живые ноты в туберозе или жасмине. И здесь есть земляника (много, причем именно земляники, душистой, лесной!), и он жаркий (даже в эти дикие, убийственные холода), и он тропический (в нем влажность луизианских болот), и еще я чувствую в нем запах кофе, и надломленный сочный зеленый стебель, и легкую табачную нотку, и горькую сладость черного рома (а я обожаю этот аромат!), и кожаную ноту, и - нет, не мед, и не сироп, но что-то такое же сладкое и тягучее… Липкий нектар тропического цветка. Да, да, того самого, который ест насекомых. Этот цветок, видимо, ест не только насекомых, но и птичек. Он явно крупный. И очень красивый. Странно, причудливо красивый. И конечно - ночной. И быть может, его еще не открыли ученые… Потому что он такой - единственный.
Что еще в этом аромате? Какой-то наркотик, наверное… Или магия.

Этот цветок вырос на могиле великой колдуньи вуду.
Ее похоронили вдали от города. На границе с болотами. Но болота не смеют пожрать эту могилу… Сюда до сих пор приходят на поклон с живым черным петухом в клетке, и поливают землю его кровью, и пляшут, и поют, и жгут благовония, и не знают, что когда земля в очередной раз напитывается кровью - колдунья поднимается из могилы. И идет в город, на аромат кофе, сигарет, на тепло живых…
Она благоухает, как хищный цветок, она черна и прекрасна, как Суламифь, и она легко находит первую жертву - того, кто приведет ее в номер мотеля, того, для кого совокупление с ней станет последним наслаждением и последним ужасом этой жизни, потому что она вытянет из него все соки, всю кровь, всю энергию, - чтобы на остаток ночи, до рассвета, вновь стать могущественной колдуньей, и пойти на кладбище St.Louis.
Там был похоронен ее возлюбленный. Ее белый любовник. Ее хозяин, ведь она была рабыней. Ее раб, ведь она была истинной госпожой.
Он умер совсем молодым - потому что слишком сильно любил ее. И она не смогла его спасти, сколько бы жертв не выпила ради него: потому что слишком иссушающей была его страсть.
Колдунья поднимает своего любовника из могилы и они проводят вместе несколько восхитительных часов. Да, это легко, ведь его душа пленена и похоронена в хрустальном флаконе из-под духов, в его же гробу, под подушкой… Ведь это она, его любовница, рабыня, госпожа обмывала и обряжала его. Его душу так просто соединить с телом, его тело легко сделать живым, теплым, словно не тронутым тлением. Он помнит все, что случилось с ним, он помнит, что мертв, он помнит всякий раз, когда она поднимала его, чтобы любить, и он ждет… Ждет в своем гробу, в своем хрустальном флаконе… Потому что он все еще полон страсти - как и она. Потому что он все еще любит - как и она. В их случае любовь в буквальном смысле бессмертна. Он целует ее черные плечи и черные руки, он купается в ее аромате, а ее ногти оставляют кровавые полосы на его спине, и труднее всего - расстаться до рассвета… Они долго не могут разжать объятий, а когда она наконец опускает его в землю, и земля расступается, поглощая бледное тонкое тело, - с каким сожалением смотрит на плачущую колдунью "королева вуду" Мари Лаво, похороненная неподалеку…
Да, она тоже выходила погулять этой ночью, и возвращаясь в свою могилу, сытая и довольная, она с наслаждением вдыхает аромат хищного цветка, аромат "Une voix noire".

P.S. Это старая запись из моего парфюмерного дневника. С тех пор кое-что изменилось. А именно: я поехала в Париж, посетила магазин Лютана и купила себе целый флакон аромата хищных цветов.