Несоветская советская "Манон": "И образ твой прелестен и лукав…"

Очень личная получилась статья. Учила меня одна мудрая и опытная коллега - не писать личного, не писать про своих бабушек, про маму, про реальное из детства, но про духи "Манон" я иначе просто не могла. Очень много у меня с ними связано. Давно хотела написать, давно написала, потом долго не решалась отдать... В результате даже не могу трезво оценить, интересно ли получилось. Слишком мое.

 

Советские парфюмеры часто черпали вдохновение для своих творений в литературе, и многие женские персонажи получили свое ароматное воплощение: «Пиковая дама», «Анна Каренина», «Ассоль», «Турандот», «Манон», «Кармен», «Сольвейг», «Эвридика», «Эсмеральда», «Джульетта» (в паре с «Ромео»), «Золушка» — впрочем, последнее не имя, но настоящего имени этой героини мы не знаем, — и конечно, это далеко не полный список…
Для меня тема сближения литературы и парфюмерии так же важна и близка, как и тема парфюмерных биографий. Но некоторые из парфюмов с именами литературных героинь имеют для меня особое значение. Потому что это – парфюмы из детства, потому что они – часть не только прошлого российской парфюмерии, но и моего личного прошлого, как, например, духи «Пиковая дама».
Духи «Манон» я тоже помню с детства. Флакон в виде женской фигурки, с уже потемневшей жидкостью, стоял в бабушкиной комнате, в глубине резного орехового шкафчика. Ими не пользовались: они были памятником прошлому. Когда-то это были бабушкины повседневные духи. Для вечера – «Пиковая дама», а на каждый день – «Манон».
В то время, когда я познакомилась с «Манон», бабушка духами уже не пользовалась. Все женское, кокетливое она отринула, она была из тех женщин, для которых со смертью любимого человека из жизни уходило счастье. Бабушка жила для других, а в этой жизни духи были не нужны, аромат вызывал лишь грустные воспоминания о невозвратном… Равно как и хранившиеся в комоде кружевные воротники, медальоны, красивые перчатки: иногда я доставала их, чтобы полюбоваться.
Я вынимала из шкафчика «Манон» и нюхала духи. Мне, маленькой, казалось, что они пахнут чудесно. Белыми лилиями, аромат которых тогда казался мне самым прекрасным из цветочных ароматов. Тайной ушедшего времени…

Я тогда еще не сопоставляла их с 50-ми или 60-ми, когда их носила бабушка.
Для меня этот запах подходил ко всем детским историям из XIX и начала ХХ века. Все «настоящие девочки» — не те, из советской литературы, отважные любительницы приключений, которые любому мальчишке дадут фору, а «настоящие» — например, Сонечка Валахина из «Детства» Л.Н. Толстого или Лиля Бабкина из «Детства Никиты» А.Н.Толстого, — все они для меня пахли смолисто-лилейным ароматом «Манон».
Потому что «Sikkim» Lancome, которыми в то время пользовалась мама, или «Estee» Estée Lauder, которыми пользовалась другая моя бабушка, были для меня духи из нашего времени. «Живые духи».
А «Манон», изгнанная в глубину шкафчика, в котором хранились уже никому не нужные, устаревшие прадедовские книги по медицине, многие на иностранных языках, так что вовсе непонятные, да еще какие-то вещи, символизировавшие навсегда утраченное прошлое, — «Манон» была для меня запахом неведомого, книжного, желанного для меня и недостижимого.

Дальше - здесь...