Очень хотела его попробовать.
Название дивное, из Бодлера.
«Под взорами небес, зловонье изливая, она раскинулась чудовищным цветком…»
Красивая наклейка на флаконе была у первого выпуска: черная роза, сочащаяся кровью.
Прямо мое все.
Увы, разочарование меня постигло. Никак нельзя было называть этот аромат «Падаль». Ничего в нем нет готического, мрачного, рокового и жуткого. Нет, я понимала, что падалью пахнуть духи не могут, но бывают же ароматы, исполненные порока, коварства, пленительные и отталкивающие одновременно…
А мне дали пряник.
Вернее, так: букет лилий – ладан – пряник. Раскрываются поочередно, вспышкой. Потом складываются воедино, как веер. Хлоп – и получился запах пряника, пропитанного ладанным воскурением и ароматом лилий.
Причем пряник не тонкий, острый, имбирный, не «иностранный», а наш, толстый пряник, коричневый, сверху с сахарной глазурью, внутри с прослойкой из варенья, вот Иван Шмелев писал про них: «Тула и Тверь, Дорогобуж и Вязьма завалили своим товаром - сахарным пряником, мятным, душистым, всяким, с начинкой имбирно-апельсинной, с печатью старинной вязи, чуть подгоревшей с краю: вязьма».
Вот такая получилась «Charogne»: в этом прянично-ладанном запахе есть что-то такое уютное, старомосковское, православное.
Шмелев, а не Бодлер.
Вот так…
Комментариев нет:
Отправить комментарий