"Memoir Woman" Amouage: память яда, огня и меда

Обычно я огорчаюсь, когда аромат, который нравится мне, другим не нравится…
Этот аромат многим не нравится.
И в данном случае я рада.
Я полюбила «Memoir» какой-то ревнивой любовью.
Должно быть, за сказки, которые он мне рассказывает.
Восточные сказки, готические романы, викторианские детективы, все на свете… И все – для меня!
Какой аромат! Какая сила! Действительно, точно сравнение, он в родстве с диоровским «Poison» и лютановским «Chergui», но это не близкие родственники, а близких нет – он такой один на белом свете…
В нем сочетается магическое, колдовское, мрачное, средневековая Европа, церковный ладан, горечь ведьминых трав, сладость любовного зелья и дым от костров, - с востоком, где ладан используется для окуривания комнат вместе с другими ароматическими веществами, где угольки только в жаровнях, где курится кальян, где ночь благоухает розами и жасмином, а тело любимой наложницы падишаха пахнет амброй и мускусом, а губы у нее сладки, как мед, но в поцелуях горечь ревности и запланированной мести…
А еще в нем я чувствую аромат туберозы. Вот такой убийственной, бархатной, сладостной туберозы, как в «Tubereuse Criminelle» Сержа Лютана.
А еще я чувствую в нем запах кожи, тонкой выделки, прекрасной, вкусно пахнущей кожи.
«Memoir» - как воспоминания женщины, которая помнит все свои прошлые жизни.
Ну, или самые яркие из них.
Она когда-то была ведьмой, и до сих пор помнит запах тех трав, которые собирала под полной луной, тех зелий, которые варила, чтобы соблазнить священника, и дым того костра, на который ее отправили за то, что соблазнение прошло удачно.
Она когда-то была наложницей падишаха, изнеженной и ухоженной от кончиков тяжелых кос до розовых пальчиков на маленьких ножках, она любила аромат жасмина и варенье из роз, она умела наслаждаться земными радостями, но однажды ее ладонь сомкнулась на рукояти кинжала и она пролила кровь… Из ревности к его новой возлюбленной? Или может, потому, что ее саму когда-то преподнесли в дар, как залог мира, а падишах нарушил договор и пошел войной на ее народ?
А в девятнадцатом столетии она берегла от солнца белоснежную кожу, туго утягивала талию, считалась модницей, но с удовольствием скакала верхом, и любила запах седла, украдкой прижималась к нему щекой… Запах седла напоминал ей о мгновениях одиночества и свободы. Она была красивой, умной и хитрой, но иногда в ней вскипало непокорство. Она танцевала на балу с туберозами в черных волосах, и за ней лился шлейф опьяняющего, слишком дерзкого, почти непристойного аромата. Она пыталась жить так, как положено, слушалась сначала – родителей, потом – мужа… Но однажды она купила большой флакон с ядом. И стояла ночью на балконе, вдыхая аромат жасмина и роз, и долетавший откуда-то запах дыма, а от флакона пахло горечью, а небрежно брошенные на парапет перчатки благоухали кожей, и она не могла решиться – самой принять этот яд или угостить мужа? Совершить преступление против людей – или бросить вызов мирозданию, обретя свободу и возможность начать все заново? А на губах у нее был привкус меда, и они горели, словно от поцелуя… От поцелуя соблазненного священника или предателя-падишаха… Ее муж не умел целовать ее – так… И она надеялась: быть может, когда-то – не в этой жизни, в другой! – она еще сможет познать истинный жар и истинную сладость поцелуя…

В шлейфе у «Memoir» абсент и мед.
Вспоминается мой любимый фильм «Дракула Брэма Стокера».
Дракула и Мина.
Зеленый абсент, льющийся на ложечку с сахаром.
Губы Мины, приоткрывающиеся, чтобы принять запретное лакомство.
Ресницы Мины, смыкающиеся от наслаждения.
Улыбка Дракулы: улыбка влюбленного соблазнителя…
Взгляд Мины поверх бокала. Взгляд уже не невинной девушки, в смятении от запретного романтического чувства, но женщины, сознающей красоту и власть, и жаждущей всего запретного, что может дать ей этот мужчина?

Интересно, сколько еще сказок способен рассказать мне аромат? "Memoir Woman" Amouage - память яда, огня и меда.