"Clair de Musc" Serge Lutens: запах ангела

Один из нежнейших ароматов во Вселенной.
Так может пахнуть белоснежная кожа юной блондинки-аристократки, выходящей из ванны, заворачивающейся в белоснежное полотно, и садящейся у окна в сад… Тепло, весна, пахнет вечерней свежестью, ирисами, белыми розами и свежестью. Но прежде всего – юным, теплым, нежным, белым, чистым телом, девственным и умопомрачительно-соблазнительным.
Пожалуй, это идеальная версия светлого мускуса, но может, чуть более чувственная, чем любят те, кто ищет в светлом мускусе запах «отмытого до скрипа».
Нет, эта белизна уже согрета, в ней проступает розовость, чуть заметная, как на лепестках белой розы, к краешку – розовеющей, в ней ощущается притягательность шелковистого и теплого, желание прикоснуться, провести кончиками пальцев, - и не важно, девичья ли это плоть или всего лишь лепесток…
Аромат поэтичный, прозрачный, и хочется верить, что кто-то может так пахнуть.
Ирисы в нем – сразу и корнем, и цветком, и пудрой, и туманом…
Но это не ирисовый аромат.
Присутствуют в парфюме и нероли, но в своей самой легкой, тончайшей ипостаси, словно аромат принесен порывом ветра...
Да,"Clair de Musc" прежде всего – светлый мускус.
Запах чистого тела.
И может быть - запах белоснежных перьев из крыла ангела... 

Сейчас он у меня ассоциируется с Лаурой из «Парфюмера». Там почти что ролик к этому аромату сняли, разве что Лаура рыжая, а не блондинка.

"У Гренуя выступил пот на лбу. Он знал, что дети пахнут не особенно сильно — так же как зеленые, нераспустившиеся бутоны цветов. Но этот цветок, этот почти еще закрытый бутон за стеной, еще никем кроме Гренуя не замеченный, только еще выпускающий первые душистые острия лепестков, благоухал уже теперь так божественно, что волосы вставали дыбом. А если он распустился во всем своем великолепии, он будет источать аромат, какого никогда еще не обонял мир. Она уже сейчас пахнет лучше, подумал Гренуй, чем тогдашняя девушка с улицы Марэ, не так крепко, не так роскошно, но тоньше, многограннее и одновременно естественней. А за два-три года этот запах созреет и приобретет такую власть, что ни один человек — ни мужчина, ни женщина — не сможет не подчиниться ей. И люди будут покорены, обезоружены, беспомощны перед волшебством этой девушки, и они не будут знать почему. И поскольку они глупы и могут использовать свои носы только для чихания и думают, что могут познавать все и вся глазами, они скажут, что покорены красотой, и грацией, и обаянием этой девушки. В своей ограниченности они прославят ее заурядные черты — стройную фигуру, безупречный овал лица. У нее глаза, скажут они, как изумруды, а зубы — как жемчуг, а кожа — гладкая, как слоновая кость, каких только нет идиотских сравнений. И они провозгласят ее Жасминовой Королевой, и болван-художник напишет ее портрет, и все скажут, что она — самая красивая женщина Франции. И юнцы будут под бренчание мандолины просиживать ночи под ее окном… толстые богатые мужчины, ползая на коленях, клянчить у ее отца руку дочери… и женщины любого возраста при виде ее вздыхать и во сне грезить о том, чтобы хоть один день выглядеть столь же соблазнительно, как она. И все они не узнают, что в действительности очарованы не ее внешностью, не ее якобы не имеющей изъянов красотой, но единственно ее несравненным, царственным ароматом! Только он будет это знать, он, Гренуй, он один. Он ведь и сейчас уже знал это".

Но прежде ассоциация у меня была из… Гоголя! Да, представьте себе!
«Записки сумасшедшего».
«Хотелось бы заглянуть туда, на ту половину, где ее превосходительство, - вот куда хотелось бы мне! В будуар: как там стоят все эти баночки, скляночки, цветы такие, что и дохнуть на них страшно; как лежит там разбросанное ее платье, больше похожее на воздух, чем на платье. Хотелось бы заглянуть в спальню... там-то, я думаю, чудеса, там-то, я думаю, рай, какого и на небесах нет. Посмотреть бы ту скамеечку, на которую она становит, вставая с постели, свою ножку, как надевается на эту ножку белый, как снег, чулочек... ай! ай! ай! ничего, ничего... молчание».

 ...В общем, едва ли не вся литературная тоска по белоснежным аристократическим девственницам заключена в этом флаконе!

Прежде, пока я не попробовала винтажный «Climat» Lancome, о котором тосковали тысячи поклонников аромата, мне казалось почему-то, что «Clair de Musc» пахнет сходно – о такой же нежной, легкой, еле уловимой, но пронзительной чувственности толковали поклонники «Climat». Теперь я уже пробовала винтаж… И для меня «Clair de Musc» пахнет лучше, гораздо лучше.

Еще одна интересность об этом аромате: вообще я замечала, что у Serge Lutens ароматы в разных партиях бывают разного цвета. Разной насыщенности красного или там коричневого. При этом сам запах одинаковый, то есть о подделках или испорченной партии речь не идет. Так вот, именно «Clair de Musc» поражает самым большим разнообразием цвета жидкости. Я видела его: прозрачным, зеленоватым, зеленым, светло-оранжевым, лососевого цвета…
Судя по фотографиям, он бывает еще и голубоватого оттенка. Не знаю, почему так.
В моем флаконе – прозрачный.

Кстати, оригинальный лимитированный флакон придумали для этого аромата. С паутиной. Неожиданно... Так завораживает этот нежный запах, что попадаешь в его плен, как в паутину?